The Arena of the Unwell

Мне давеча приснилось, будто я на игре по 1848 году. Мы с Лорганом были почему-то в локации Канада (хотя, казалось бы, зачем она вообще на такой игре?) и всю дорогу занимались браконьерством. Северные льды моделировались подушками и одеялами, что глубоко символично, ящетаю.
Хэлка rovenion была Шандором Петёфи.
Еще кто-то знакомый приходил из локации Италия и расказывал, что у них там очень круто, но что именно круто - не говорил.

А вы бы поехали на такую игру, если бы ее кто-то делал? И кого бы вы там играли - пламенного революционера или кровавого сатрапа, душителя свобод?

Отчаянно хочу в Карелию, до слез прямо. Сегодня снилось про приглашение в последний момент и покупку билета чудом.

Одна маленькая сценка, чей контекст уже потерян.
Я стою в университетском дворе (это воображаемое учебное заведение, составленное из живых и киношных образов самых разных университетов). Только что произошло два события: я уволилась и прошел сильнейший ливень. В руках у меня коробка из-под компьютера со всеми моими бумагами и книгами, ноги мои, обутые в босоножки, омывает бурная лужа. Стою я на месте потому, что меня встретил старый профессор не моего факультета, но мы с ним что-то вместе делали когда-то, и, нисколько не смущаясь обстановкой, начал втирать нечто безумно интересное.
Ноги у меня мокнут, руки отваливаются (а поставить коробку некуда), но я боюсь прервать поток речи собседника, потому что он вспомнит, куда шел, и заторопится по своим делам. Его главная мысль пока ускользает от меня, но я чувствую, что вот-вот, еще пара слов и... Такое сильное и внезапное ощущение полноты и красоты жизни, по принципу "Спасаясь от тигра...", меня и в реальности-то нечасто посещало.

Вот что мне сегодня приснилось.

Что я читаю викторианский учебник по интернет-этикету. Там в разделе "LJ и другие блоги", среди прочего, было:
что дама может сделать джентльмену непристойное предложение только удаленным комментом, даже если в подзамочной записи. Дело не столько в репутации, хотя и ее поберечь не грех, а в том, что когда просьба высказана, то джентльмен уже не может отказать, не теряя лица, а если коммент удалить, то тем самым оставляешь ему возможность сослаться на то, что он не дошел по почте.
Прочитала и порадовалась за викторианских дам, которым хоть таким извращенным способом (а если коммент и вправду не дойдет? вот глупо выйдет!) разрешалось высказать свои желания - но тут по длинным S и другим приметам (например, по посвящению принцу-регенту на титуле, гыгы) поняла, что книжка была издана в более ранние времена с более вольными нравами.

Сегодня мне снилось, будто я типический усталый полицейский из типического боевика, что-то такое нехорошее раскопавший, связанное с политикой, и теперь на меня открыта охота. Черная кожаная куртка, пистолет, все дела. Бывшая жена - типическая же дура и стерва (Почему, интересно, жены честных полицейский в таких фильмах всегда дуры и стервы? Видимо, они сами их доводят).
Помню только один эпизод.

( Read more... )

Очередной сон.

Я была девочкой, чьего брата украли эльфы. Мы жили в городских часах. Но пойдем по порядку.

Мой братик на самом деле телесно все еще присутствовал рядом, просто был не в себе. Всякому известно, что такое случается, когда эльфы вынимают у человеческого ребенка душу и вставляют в своего болванчика, а тот остается дурачком. Я еще дружила с девочкой, над которой они пытались проделать такую операцию, но не сумели, однако ее душа встала на место криво, и потому она выросла очень некрасивая, большая и сильная - все ее боялись.

Часы находились в часовой башне - самая высокая точка в городе - мой отец их обслуживал, и мы все жили прямо там, возле механизма. Часы были хитрые, с фазами луны и временами года, а с боем каждый час выходил один из двенадцати апостолов. Но на циферблате со всех четырех сторон был только рельеф грозного ангела с мечом, потому что во время их постройки отцы города решили, что населению не помешает побольше страха Божьего. А мастера уже отлили из бронзы чудесный фриз с видами города: увезти невозможно, переплавлять жалко, они и приляпали его на самую верхушку, так что с земли его не видно, только тем, кто заберется на саму башню. Впрочем, оттуда и так открывались офигительные виды, и очень забавно было сравнивать силуэты крыш с их изображением - оно всегда было точным, сколько бы не случалось перестроек со времени появления часов.
Вообще город явно знавал лучшие времена, судя по домам на мосту. Потому что если бы по нему по-прежнему проходила оживленная дорога, строиться там было бы опасно, да и негде.

Мой отец был в этой истории фигурой очень далекой, он, видимо, был страшно разочарован неудачей с сыном и все время проводил, копаясь в механизме, и ни с кем не общался, а мне доверял только косметический ремонт всякой некритичной фигни. И вот как-то я сидела на крыше и чистила апостола Матфея, скользя взглядом по бронзовым видам - с этой стороны они были не очень интересные, одни печные трубы, так что я редко ими любовалась. И вижу, на одной таблетке над высокой трубой соседнего дома склонился маленький человечек с бородой и в колпаке. Надо же, думаю, какое странное украшение они себе приделали. Оглядываюсь на сам дом - ничего подобного там нет. Оглядываюсь обратно на фриз - пусто, никакого человечка. Смотрю через минуту - он снова там, уже в другой позе. Ага, подумала я.

Кинула тряпкой в окно и убедила служанку бросить в камин записку от моего имени (вернее, картинку, потому что читать-писать девушка не умела). Больше в тот день приключений не было. Однако какая-то связь между мной и гномами (теперь я точно знала, что они гномы - сами сказали) установилась. Я все пыталась выяснить, как мне вылечить братика.

Однажды я простудилась на ветру, и вот, лежу в постели, а мать рядом моет пол. Она видит, что я проснулась, приносит мне чашку бульона и говорит: "А тебе тут принесли письмо. Из самого Университета, представляешь!" Ну я сразу догадалась, из какого-такого университета, и поняла, что они, наверное, наконец-то накопали что-то серьезное. Выхватываю письмо, но не разворачиваю, несколько раз перечитываю адрес, а мать все никак не уйдет, ей тоже интересно, что там. Наконец, загородив письмо коленками и с трудом представив это как естественную позу - никакого внешнего конверта нет, как и полагается - открываю. Слов почти нет, бОльшую часть листа занимает карта, а сообщают мне, что сегодня ночью я могу попытаться отобрать у эльфов душу брата.

И вот среди ночи я сую братишке леденец и тяну его вниз по лестнице из сотен ступенек. Внизу нас ждет моя подружка, та, что большая и страшная, на городских воротах никого, и она в одиночку открывает для нас створку. Мы спускаемся с дороги с овраг, к ручью - и там нас дожидаются санки, запряженные зайцем (дело происходит осенью, никакого снега нет и в заводе). Ну что делать, садимся, и санки несутся по жухлой траве на диво быстро и гладко.

Мы въезжаем в лес, я никогда там не бывала и мне очень страшно. Как выясняется, не зря - на пути нас поджидают, почему-то по одному, подменыши и страшные-страшные эльфы. Однако мы уже едем так быстро, что брошенный с санок предмет сбивает их с ног. Брату очень понравилось кидаться в них еловыми шишками, а подбираю их с земли я - это оказалось совсем не просто.

Прибываем на место назначения - я-то ожидала, что это будет эльфийский холм, и мне предстоит сразиться с королем эльфов, однако мы вместо этого оказались в гномьей деревне - тоже считай подземной, но в скале. Их главный встречает меня и сообщает, что у них проблемы с часами. Проводит меня на место - это огромные солнечные часы. Ну и чего они от меня ожидают ночью? - думаю я сердито, однако оказывается, что часы все же работают, от звездного света. И внизу, на циферблате, отражения созвездий выложены из драгоценных камней. Отец когда-то показывал нам созвездия, и я, когда напрягла память и сравнила с картинкой наверху, сумела отыскать неправильно стоящие звезды. Воткнула их на место, смазала заодно вращающий их механизм, и в завершение протерла все камушки тряпочкой, отчего они засияли не отраженным, а собственным светом.

Ну что дальше, говорю я, где мой ворпальный меч, где король эльфов, которого надо сразить? Но оказывается, что ничего этого не будет, душу брату вернут просто в уплату за проделанную работу - у гномов с эльфами какие-то собственные расчеты. Тут брат действительно промаргивается и совершенно разумным - и капризным - голосом говорит: "Эй, что мы здесь делаем среди ночи? Домой хочу!"

И тут до меня доходит, в какое я попала дурацкое положение. Если раньше я могла кое-как надеяться, что унаследую отцовское дело, то теперь оно точно отойдет к брату, а мне придется выходить замуж. К тому же этот маленький поганец явно собирается настучать родителям про ночное приключение.
Я сажусь на край разлома, который открывает дорогу в гномью деревню, и вздыхаю. Старейшина гномов присаживается рядом и говорит, что вообще-то героям в принципе редко достаются призы, гораздо чаще достается на орехи. Ему вот тоже несладко, теперь все гномы захотят в город, так что мне не стоит удивляться, если средний рост горожан резко понизится. Но зато мы можем гордиться, что сделали что-то правильное, потому что с починкой часов эльфы уже не имеют ни над кем прежней власти, суеверия расточатся как дым, наступает Век Просвещения.

Сон сегодня показывали в жанре хоррор. Приурочен он был к знаменательному событию: наконец-то squalor у меня в квартире привел к такому же состоянию мои мозги. Мудрое суперэго решило, похоже, озаботиться этой проблемой.

Во сне я получаю в наследство от дедушки и бабушкой (примечание: родственники в этом сне совершенно не совпадают с моими родственниками в реальности) квартиру на сороковом этаже блистающего стеклянными панелями дома. Планировка странная: буквой Г, причем внешние стены дома образуют угол внутрь, так что из окна одной комнаты можно заглянуть в окно другой. Известно, что поскольку в этой квартире умерли люди, то в определенные моменты здесь в мусоре зарождаются мертвецы, которых уже практически невозможно выжить, и если их станет много, сожрут. (Понятие выноса мусора в этом сне вообще отсутствовало в миропорядке).
В урочный час (кажется, это была полночь, но ночь белая) я встаю над мусорной корзиной и начинаю в ней копаться. Мертвецы имеют обыкновение появляться частями: сначала в мусоре зарождаются слегка окровавленные кости, которые надо успеть выкинуть в окно, и тогда беда, может быть, минует. Но только я успеваю нашарить очередную, раздается дверной звонок: это, как я знаю, пришла К. Открывать необязательно, но я реагирую на звук, поворачиваю голову, и за это время мертвец успевает сформироваться. Есть еще шанс: нужно хлестать его ремнем по голове (головы у мертвецов обычно лысые, с редкими белесыми патлами вокруг макушки), и тогда, возможно, он рассосется обратно, но, как всегда и у всех бывает в таких снах, руки ватные, я никуда не попадаю, и мертвец начинает вылезать из корзины. Когда К. входит в комнату, я как раз выкидываю его в окно.
Но он прилипает к отвесной стене тремя этажами ниже и ползет обратно вверх. Я захлопываю рамы, но стеклопакеты хлипкие, руки не держат, и ему удается влезть. Хотя дефенестрация каким-то образом сделала его несколько более смирным, чем предполагалось изначально, все равно это значит, что положение мое отчаянное, хотя и в перспективе. К. качает головой: "Да, плохо дело", и, по-видимому, уходит: больше она в том сне не появлялась.

Мертвец маленького росточка, с длинными руками и короткими ногами, поселяется у меня. Разговаривать он не разговаривает, только жутко гавкает: "Эк! Эк!". Он приводит - а я ничего н могу поделать - гнусную бабу (одета в черное, внешне похожа на Джейн из Coupling): она не мертвячка, но тоже нечисть. Разговаривать умеет, прикалывает к стене в коридоре, раздирая мои новенькие обои, длинными шпильками из волос какой-то календарь. Выясняется, что теперь, поскольку у меня есть свой мертвец, явления из мусора будут происходить намного чаще.

К вечеру следующего зарождения мертвецов ко мне - то ли на постой, то ли на помощь - прибывает мой иногородний дядя, отставной военный, с женой. Он - коренастый усатый мужичок, она - тетка в цветастом платье или даже халате. Мертвеца с его ведьмой нам удалось забаррикадировать в большой комнате, там, где он возник. Перед нами троими большой открытый ящик, куда мы складываем мою грязную одежду. Мне вдруг стукает в голову и я успеваю вытащить - спасти - свою любимую полосатую футболку. Ящик стоит в центре комнаты, я перехожу от двери на противоположную сторону, так что окно оказывается у меня за левым плечом. Тут мы все трое понимаем, что сейчас начнется, но как следует мы не подготовились. Дядя выдергивает из штанов ремень и становится наизготовку. Я следую его примеру, а из ящика выуживаю еще пару ремней: тетке и себе в другую руку.

Вот среди одежды показывается бугорок - первая голова, и мы с дядей (у него есть коронный удар пряжкой) начинаем ее лупцевать. Удалось, мертвец рассасывается, но следующий уже на подходе. У меня слабеют руки, и удары уже не такие точные: вместо того, чтобы попасть по мертвецу, я кончиком рассекаю дядьке губу. Опускаю ремень в смущении, и тут понимаю, что нужно запустить руки в ящик. Так и есть, свежая кость. Поворачиваюсь, чтобы ее выбросить и обнаруживаю - мы забыли открыть окно! Швыряю изо всех сил, боюсь, что недокину, но нет, кость пробивает стекло, едва не застревает в междурамье, но вылетает.
Шарю дальше: ага, еще кость, тащу за нее, но не успеваю: только что она тянулась свободно, но тут оказывается, что мертвец с моей помошью уже по грудь вылез из ящика, а я тяну его за локтевую кость, за руку, которая отросла по запястье. Он тянет ко мне рот: десны и зубы - красно-желтое месиво, которое я с трудом различаю, губы склизкие, полуразложившиеся.

Больше я ничего не помню. Видимо, все-таки сожрали.

Сегодня мне опять снились Испанские Ведьмы. Что-то надо с этим делать - то ли записать, то ли модуль сочинить (мечтай-мечтай, я и по ДнД-то так до сих пор и не собрала, а тут вообще ГУРПС) про похищение Шифровальной Машины (те, кто читает свежую историю от dastier, уже должны понять, насколько неизгладимое впечатление она на меня произвела).


А вчера сон был и вовсе замечательный, только на самом интересном месте меня, естественно, разбудили. Это была смесь эпохи Регентства (одежда персонажей), викторианского детектива (погони по крышам и шпиёнская интрига) и Матрицы (последняя никого не поимела, просто оказалось, что у "наших" есть некий высокотехнологичный хайдаут, а еще главный герой время от времени применял разные хитрые технические примочки). Что очень приятно, я была героиней, но одновременно и не совсем - такой абсолютно не киношный, а литературный прием, когда ты смотришь на все глазами персонажа, проникаешь во все его чувства, но оценка событий при этом остается твоей собственной.

Последняя сцена: прихожу я в себя в этом самом хайдауте (а вырубил меня герой с помощью ультразвукового брелка, затем, чтобы я не услышала какую-то очень страшную информацию, которую если узнаешь, тебя обязательно убьют - но он не ожидал, что мне сделается от этого так нехорошо) - выясняется, что я пролежала без сознания едва ли не сутки. Передо мной завтрак из овсянки, тостов с чем-то и ароматного кофе - изготовленный, кажется, вместе с посудой, очередной хитрой машинкой. Герой радуется, что я очнулась, искренне извиняется за вынужденную меру и рассказывает, как он за меня волновался. А еще, говорит он, я взял на себя смелость расчесать и заплести вам волосы (а косы у меня в том сне такие, что принцесса Лея бы обзавидовалась). И последнее, что я помню перед тем, как меня разбудил телефонный звонок. Героиня думает: "Ах, он, наверно, в меня очень влюблен". Я-авторский голос думаю: "Интересно, а где это он научился?"

Ужасно жаль, что не удалось досмотреть.

Офигительный сон сегодня снился. Будто бы я путешествую по Англии - почему-то в компании моей бабушки (наверно, из-за поездки к Черному морю в глубоком детстве и того, что батюшка наорал: почему ей не звоню).

Залитая солнцем набережная. Подтянутые старички с седыми бакенбардами - некоторые в белых фуражках, другие в белых бескозырках, все в льняного цвета разнофасонных легких куртках, которые никак нельзя назвать ни бушлатами, ни кителями, но плечевая нашивка на каждой - отчетливо морская (но саму эмблему не помню, только ее смысл). А, догадываюсь я, это ж Гринвичские пенсионеры.

Потом сюжет как-то резко переместился в центр Лондона (где я, понятно, никогда не была) и занялся какими-то потерянными детьми.

Разбудила меня песня по радио - женский голос с оперным тембром пел по-немецки, и мне казалось, что я все отлично понимаю. Потом проверила по словарю. Оказалось, "Любовь моя, ты так горячо целуешься". А мне слышалось: "Садись поближе, моя радость" :)